Москва попала в дипломатическую изоляцию и выход ищет в усилении агрессивности
Обвинения Украины в том, что на ее территории готовятся боевики Правого сектора и других подобных организаций для засылки в Беларусь можно было бы просто проигнорировать. Мало ли что изобретают в Кремле, которому постоянно нужны враги для внутреннего и внешнего употребления. К этой же риторике следовало бы отнести и утверждения министра иностранных дел России Сергея Лаврова о 200 таких боевиках, вроде бы уже заброшенных в соседнюю с нами страну.
Конечно, по примеру нашего министра иностранных дел Дмитрия Кулебы можно назвать такие московские заявления болезненным бредом. Что вообще говоря так и есть. Однако здесь мы имеем дело не только с пропагандой в худшем смысле этого слова, а с далеко идущей политикой, которая, хотя и ориентирована на Беларусь, но напрямую затрагивает и Украину.
Сам факт того, что в белорусской революции обвиняют Украину, Польшу и Литву, а госдепартамент по определению не выпадает из общей канвы российской внешней политики. События в Минске и других городах доводят Кремль и вокруг него до состояния близкого к истерике, частично переходящей в панику. В этом смысле весьма характерным показателем является тон Владимира Путина в его последнем интервью.
Внешне демонстрируется уверенность и желание противостоять всем и вся, но между строк проскальзывала очевидная тревога. В такой ситуации в Москве считают, что лучшая оборона — это наступление и отсюда угрозы засылки российских правоохранителей. Как пишет в своем блоге российский политолог Лилия Шевцова, «Президент Путин … поддержал Лукашенко, пообещав ему «резерв из сотрудников правоохранительных органов» в случае, если ситуация будет «выходить из-под контроля». Это путинское предупреждение и Западу, и белорусской оппозиции: «Вы получите по рукам». Другими словами, не следует дразнить медведя с ракетами и ядерным оружием. Вроде он в гневе страшен и его действия непредсказуемы и свою зону влияния он будет охранять любыми средствами.
Странно все это, ведь для подобных заявлений и угроз нет никаких оснований. Протестующие ведут себя мирно, нет нападений, ни одна витрина не разбита, скамейка не перевернута. Тем не менее, Путин счел возможным именно в тот момент перейти к дипломатии откровенных угроз. С чего бы это.
Начнем в хронологическом порядке с событий прямо или косвенно связанных с кардинальным изменением международной обстановки в отношении России.
Во Франции 18 августа был арестован российский шпион. Это подполковник, который работал в натовских структурах в Италии. Его выследили итальянские контрразведчики, о чем сообщили своим французским коллегам из Управления военной разведки и оборонной безопасности (DRSD).
Информация об этом появилась 30 августа на радио Europe 1, а через несколько минут в его же эфире факт ареста в интервью подтвердила министр обороны Франции Флоранс Парли. Как писала газета Le Monde, Москве тем самым посылался сигнал о недопустимости дальнейших агрессивных актов. Не только в отношении Беларуси, но также и Украины.
В Париже не скрывают, что ответ Путина в телефонном разговоре с французским коллегой Макроном, что он готов содействовать переговорам Лукашенко с оппозицией, но последний против кроме как наглостью не назовешь. Так что из Парижа прилетела ответка на вкупе с изменением отношения к завершению строительства газопровода «Северный поток 2». Франция демонстративно изменила свое отношение с нейтрального на негативное. Причем публично об этом заявил Макрон лично.
Дальше началась эпопея с Навальным. Немецкие врачи довольно быстро определили, что имеют дело с отравлением ядом из серии «Новичок», о чем узнали в Москве. Некоторое время понадобилось на доскональную проверку и аппаратное согласование позиции.
Было очевидно, что реакция европейских стран и Германии в первую очередь будет гораздо более жесткой, чем ранее в подобных случаях. Вот Путин и попытался сыграть на опережение и в своем интервью решил по старым рецептам шантажировать Запад. В первую очередь Беларусью с помощью так называемых украинских боевиков и Киев заодно.
Судя по всему, в Москве решили не церемониться и реализовать план аншлюса Беларуси в виде так называемой углубленной интеграции. Для подготовки в Белокаменную был вызван министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей. По всем признакам подписание соответствующих документов намечено на 10 сентября во время визита Лукашенко в Первопрестольную.
В Москве явно не ожидали размаха западной реакции на дело Навального и происки в отношении Минска. Надо сказать, что к этому сильно приложили руки Варшава, Вильнюс, Рига и Таллин. К некоторому удивлению Кремля к ним присоединились Прага и, что особенно неприятно, Будапешт.
Как и следовало ожидать, после некоторой заминки Вашингтон начал говорить довольно твердо. Во время визита в Москву в конце августа первый заместитель государственного секретаря Стивен Биган предупредил Лаврова, что в случае подтверждения отравления Навального реакция американского общества будет такой, перед которой померкнет такая от вмешательства в американские выборы в 2016 году. Факт подтвердился и следует ожидать дальнейшего усиления санкционного давления.
Возникает вопрос — почему для подобных манипуляций были выбраны именно «украинские боевики». Могли быть любые другие и готовить можно где угодно от Польши до Литвы.
Во-первых, украинская тематика представлялась более удобной. На федеральных каналах каждая передача хоть о Хабаровске, хоть о Башкирии, хоть о Байкале начиналась и кончалась Украиной. Боевики из Польши или Литвы были чем-то новым, об этом не говорилось, а украинский Правый сектор, визитки Яроша, бандеровцы и прочая привычны зрителям и их притягивание не требует особого объяснения. Раз где-то плохо, то украинские правые и боевики появятся обязательно.
Во-вторых, Москва откровенно раздражена тем, что не реализуется, во всяком случае пока, план капитуляции Киева в отношении урегулирования на Донбассе в кремлевском понимании.
Это чем-то напоминает ноту Сталина по решению германского вопроса от марта 1952 года. Тогда Москва предлагала объединение и нейтрализацию Германии, в которую ГДР должна была войти, но так, чтобы в ней все осталось без изменений. Штази, СЕПГ, социализм и прочие сталинские прелести. Естественно, что западные союзники по согласованию с правительством ФРГ ответили отказом и раздосадованный Сталин, он надеялся на согласие Франции с его планом, резко усилил международную напряженность, в частности, усилением боев в Корее.
В-третьих, украинское руководство и Запад предупреждают, что так называемые боевики могут стать поводом для нарушения перемирия на Донбассе и перевод конфликта снова в горячую фазу. Не важно, что их нет в природе. В конце концов польских военных в атаке на радиостанцию в Гливице тоже не было, что не помешало обвинениям и всему тому, что случилось потом.
Москва попала в дипломатическую изоляцию и выход ищет в усилении агрессивности. Насколько ей это удастся зависит от единства действий членов Евросоюза и преодоления мюнхенского синдрома. В первую очередь Германией и Францией.
