Схема фашизма всегда одинакова, независимо от того, каким путём он получает власть – в результате насильственного переворота, как большевики, выборов – как гитлеровцы и чависты, или их комбинации, как Муссолини. Антисемитизм и расизм не обязательные спутники и атрибуты фашизма. В Италии 30% евреев состояли в партии фашистов, пока их оттуда не стали исключать, когда Муссолини попал в зависимость от Гитлера и был вынужден согласиться, что евреи – это плохо.Все фашисты терпеть не могут демократию и либерализм, так как те основываются на силе убеждении, а фашизм – на силе принуждения. Ленин отчаянно врал, когда говорил в апреле 1918 года, что большевики Россию убедили и поэтому имеют право ею управлять. Гражданская война, которую большевики начали через месяц с целью уничтожить любое инакомыслие, очень наглядно опровергает эти его слова. Уничтожение инакомыслящих, это то, с чего начинают все фашисты. Большевикам для этого понадобилась гражданская война и лишь потом репрессии. Муссолини и Гитлер обошлись без гражданской войны и сразу приступили к репрессиям.
Причина – фашисты хотят прийти к власти один раз, но навсегда, и потом её никому не отдавать. Мадуро никак не хочет уходить, несмотря на то, что 90% венесуэльцев требуют это. Но Чавес и Мадуро нарушили одно важное правило фашизма – организованных инакомыслящих, которые могут взять власть, не должно быть в стране. Это их дань времени и политической культуре Венесуэлы, которую чависты так и не смогли полностью изменить. Фашизм XXI века не столь безбашенный и откровенный каким был в XX веке, и стремится мимикрировать под демократию. Один из интересных примеров такой мимикрии – Российская федерация.
Привлекательность фашизма любого цвета рубашки – чёрной, красной или коричневой, в том, что он обещает решить все проблемы в кратчайшие сроки, в отличие от демократов и либералов, которые как многим кажется, всё затягивают, откладывают и топят в долгих и нудных согласованиях. Фашисты обещают всё сделать быстро и "под ключ", но с одним обязательным условием – никакие парламенты и оппозиции не должны путаться у них под ногами, критиковать и мешать. Поэтому все другие партии они сразу запрещают, выборы отменяют даже для собственной партии, а парламент заменяют особым совещанием при вожде, поскольку он, конечно, гений, но не может быть компетентным во всех вопросах и решать их одновременно. Критику и иронию в свой адрес тоже запрещают, но поощряют осмеяние и шельмование любых оппонентов. В СССР для их травли придумали даже специальные слова – отщепенцы и уклонисты. Это те, кто ещё не совсем "враги народа", но могут ими стать, если их вовремя не разоблачить и не пропесочить. Они с огромным удовольствием всех расстреляли бы и сгноили в лагерях, но вынуждены считаться с демографией. Не считаться с ней могли позволить себе лишь красные кхмеры и маоисты.
Фашисты, подобно демократам и либералам, тоже обещают ликвидировать "Старый порядок" традиционных автократий с их коррупцией и неравенством в социальных статусах и доходах. Все фашисты обещают новый порядок и светлое будущее, и себя называют не иначе, как "Молодость мира". Культ молодости и силы – неизменный атрибут их парадов и шествий.
Гитлер тоже был пламенным борцом с коррупцией, плутократией и олигархией. Но коррупция никуда не делась из Третьего Рейха. В январе 1940 г. он заявил: "Наши суды –медлительные ржавые машины по штамповке возмутительно несправедливых приговоров. Я докажу, что мы в состоянии покарать любых гнусных кротов, которые в тысячах нор подрывают мощь германского Рейха, нарушая его законы! Да, это колоссальная задача, но я справлялся и не с такими!".
Но ни один громкий публичный процесс над коррупционерами в Рейхе так никогда и не состоялся, во избежание дискредитации его "светлого настоящего" и способностей фюрера победить коррупцию. С коррупцией боролись везде, в том числе в такой закрытой системе как концлагеря, находившейся под управлением СС. Судья СС и доктор права Георг Конрад Морген, известный своей беспристрастностью, был даже под патронатом фюрера. Морген добился осуждения как минимум восьми комендантов таких концлагерей как Бухенвальд, Дохау, Заксенхаузен, Герцогенбуш, Флоссенбюрг и Плаушве, обвинив их в хищениях и несанкционированных убийствах. Самым крупным его "клиентами" были Карл Отто Кох, первый комендант Бухенвальда в 1937-1941 г., и его жена Ильза. Отто Кох был расстрелян, как и Герман Флорштедт, комендант Майданека. Нюрнбергский трибунал снял с судьи СС Георга Моргена все обвинения, так счёл, что он таким образом наносил ущерб фашизму, уничтожая его наиболее одиозных представителей.
Сталину с Берией и Вышинским коррупцию тоже извести не удалось, как и разных расхитителей социалистической собственности. Более того, именно при Сталине начала формироваться культура тюремной романтики, что и не удивительно, если вся страна – это сплошная тюрьма, разделённая на бараки со строгим и менее строгим режимом. В СССР её размах ограничивался лишь бедностью всей страны и запретом на частную собственность. В Венесуэле коррупция и преступность приобрели масштабы стихийного бедствия тоже именно при чавистах. Соцпартии в Болгарии и Румынии как наследницы коммунистов стойко борются за декриминализацию статей против коррупции. Так как эти партии правящие, то президент Клаус Йоханес в Румынии ходил на митинги против их декриминализации, поскольку как президент ничего сделать не мог. В Украине регионалы начали в 2010 г. своё правление тоже с декриминализации таких статей с заменой отсидки штрафом по принципу: попался – уплати и трудись дальше, наследуя в этом СССР и Рейх.
Фашисты всех цветов приходят к власти на популистском лозунге навсегда искоренить коррупцию, но заканчивают тем, что коррупция становится системным явлением и к ней привыкают. Автократии, новый подвид которых и есть фашизм, обречены быть более коррумпированными социумами, чем демократии, даже если реальность на отдельных отрезках времени выглядит наоборот. Со временем фашисты навёрстывают, так сказать, упущенное, минимум по трём объективным причинам.
Первая – коррупция появляется вместе с государством с ним и исчезнет, но у фашистов культ государства, как и у всех других авторитариев. Само государство, прежде всего, – это инструмент и продукт войн. Так что, возникает порочный круг.
Вторая причина коррупции – в самой сути доктрины любого фашизма, где источником закона является вождь, а не общественный договор. Вождь может разрешить некоторым ездить на красный свет вопреки общественному договору о том, что ехать на красный свет светофора могут только автомобили "Скорой помощи" в экстренных случаях. Поэтому фашисты очень не любят законы и правила, но вынуждены их терпеть, поскольку решения маленьких вождей не всегда точно предугадывают волю фюрера, и как бы он поступил в данном случае. Но как полушутя любил говорить Генрих Гиммлер: "Я сделаю так, чтобы никому даже в голову не пришло учиться на юриста". В дореволюционной украинской версии это называлось: "Жить по понятиям, а не по законам".
Третья причина – отсутствие конкуренции как в демократиях, когда все подглядывают друг за другом и радостно бросаются разоблачать очередного залетевшего коррупционера у конкурентов. Поэтому в Украине с боем, но создали несколько антикоррупционных бюро, чтобы они следили друг за другом. В классике жанра этим занимается прокуратура, но история показывает, – со временем одной её становится маловато, особенно, когда всё давно и сильно запущено. У демократий свои проблемы. Но фашисты, отказываясь от их методов, делают коррупцию системной, так как вынуждены следовать принципу "Своим можно всё", а чужих в системе фашизма просто нет, так как они в лагерях или эмиграции. Коррупция – это и удобный способ держать своих на коротком поводке. Его возможности сейчас широко демонстрируют в РФ, – ни одной недели, чтобы кого-то не загребли.
Поэтому, когда в двери стучится парень и обещает, что он с дружиной друзей навсегда избавит страну от коррупции, то знайте, к вам стучится фашизм и коррупции станет лишь больше, если впустите его в дом. Социального и другого равенства тоже не прибавится, сколько бы он не улыбался. Многие немцы в 1933 г. тоже были недовольны Веймарской республикой и социал-демократами и впустили в дом обаятельного парня с усиками.
