Лондон дал понять, что после Brexit готов участвовать в формировании украинского будущего, пока Брюссель медлит и не спешит что-то обещать Киеву.
Вопрос о том, какой будет внешняя политика Великобритании после Brexit, играет ключевую роль в повестке дня правительства Бориса Джонсона. В частности, решение объединить Департамент международного развития с Министерством по иностранным делам и вопросам Содружества кое-что об этом говорит. Оно указывает на желание использовать бюджет иностранной британской помощи во внешнеполитической работе Лондона в целом.
Об этом на страницах
EUObserver пишет эксперт школы славистики и восточноевропейских исследований в Университетском колледже Лондона Хуго Бивитт-Манди. Он замечает, что последним проявлением желания Даунинг-стрит консолидировать этот подход к иностранным делам стало подписание Договора о стратегическом партнерстве с Украиной. 8 октября на этих договоренностях свои подписи поставили премьер-министр Борис Джонсон и президент Владимир Зеленский. Они вступят в действие 31 декабря, когда переходный период Brexit закончится. Соглашение имеет важное политическое и экономическое измерение.
Лондон хочет сохранить те упрощенные торговые отношения с Киевом, которые существуют благодаря Договору об ассоциации между Украиной и ЕС. Но он делает шаг дальше, определяя границы более широкого сотрудничества в таких сферах как разрешение конфликтов, оборона и безопасность, а также права человека. Эти политические аспекты британско-украинского соглашения отражают желание построить более тесные отношения между странами на фоне желания Британии стать новой внешнеполитической силой за пределами ЕС.
Джонсон надеется, что новое партнерство покажет другим лидерам в Европе, что несмотря на выход из союза, Британия останется ключевым игроком в вопросе защиты безопасности на континенте. В частности, она возьмет на себя обязательства в сохранении суверенитета и территориальной целостности Украины. Признаком того, что правительство Британии готово зайти далеко в своих стремлениях, стало заключение масштабного контракта о продаже Украине летального оружия. Кроме того, Лондон готов предоставить более миллиарда евро займа для развития украинского военно-морского флота в рамках подписанного соглашения о стратегическом партнерстве.
Относительная легкость, с которой Великобритания смогла заключить соглашение, включающее в себя политические и экономические обязательства, сильно контрастирует с теми трудностями, с которыми Брюссель имеет дело, когда координирует политику Евросоюза в сфере безопасности на континенте. Высокий представитель ЕС по иностранным делам Жозеп Боррель призвал страны-участницы совместно отреагировать на кризисы в Восточном Средиземноморье и Беларуси. Хотя перед тем 27 стран-участниц провалили попытку ввести санкции против Минска после фальсификации белорусских выборов в августе.
Тупик, в который министры иностранных дел ЕС зашли в попытках построить согласованность в общей внешней политике, повторяет определенный шаблон. Такие же трудности постигли Брюссель, когда он пытался разработать стратегию по отношениям с ключевыми партнерами в сфере безопасности. В ЕС сохраняются глубокие разногласия относительно того, как ему разобраться с проблемой России, которая после аннексии Крыма в 2014 году становилась все более враждебной к европейским интересам.
В своей первой речи о состоянии союза президент Еврокомиссии Урсула Фон Дер Ляйен неявно упрекнула президента Франции Эммануэля Макрона, который пытается сблизиться с Москвой, игнорируя интересы Германии. Последняя же как раз собиралась ввести санкции против России после отравления Алексея Навального.
Проблема отсутствия консенсуса по внешней политике ЕС смешивается с тем фактом, что положения Соглашения об ассоциации с Украиной не выходят за пределы сугубо экономического сотрудничества. Она не дает никаких гарантий относительно построения тесных политических отношений между Киевом и Брюсселем. Более 40% внешней торговли Украины теперь приходится на Евросоюз. Но Брюссель не подал никаких намеков на то, что готов предложить план для более глубокой украинской интеграции в ЕС.
Зато союз дал четко понять, что его поддержка Украины обусловлена прогрессом в сфере внутренних реформ. Например, реакцией Еврокомиссии на отмену ключевых частей украинского антикоррупционного законодательства, принятого после 2014 года, стали угрозы остановить программу макрофинансовой помощи.
Британско-украинское соглашение о стратегическом партнерстве формализовало давнюю и последовательную британскую поддержку Украины, а также осуждение российской аннексии Крыма. В это время отношения Брюсселя с Киевом столкнулись с неопределенностью. Потому что ЕС до сих пор не дал никаких обещаний, которые бы касались украинских интересов связать себя с Европой. И это четко демонстрирует требование Зеленского предоставить его стране четкий план по обретению членства в Евросоюзе, которое он озвучил на саммите Украина-ЕС в октябре.
Статус ЕС как ближайшего союзника Украины рискует исчезнуть, если союз не захочет развить дальше свои отношения с Киевом на основе нынешнего Соглашения об ассоциации. Комплексный характер соглашения между Британией и Украиной свидетельствует, что Лондон получает выгоду от трудностей, которые переживает Брюссель в сфере защиты ключевых украинских интересов.
