В царское время русских определяли как «триединый народ»: великороссы, малороссы и белорусы. В советский период — как авангард «советского народа». В путинскую эпоху — как государствообразующий раствор, в который замешивают всё подряд: от русифицированных армян до имперски настроенных чеченцев.
Сегодня этот раствор уже не держит — и Кремль запускает новый цикл нациестроительства. Только теперь, в условиях демографического кризиса, его склеивают не на крови, а на телемире и подчинении.
Кремль не может воспроизвести русских в привычном виде — ни количественно, ни качественно. Украинцы больше не часть "единого народа", белорусы — под вопросом, а внутренний ресурс истощён.
Выход найден: нацию можно не наследовать, а конструировать заново. Главное — единый язык (русский), единая лояльность (к режиму), и общая медийная диета (телевизор).
Так появляются "русские" нового типа:
по происхождению — узбеки, чеченцы, буряты,
по воспитанию — телезрители,
по назначению — пушечное мясо и электорат.
Один из главных символов новой идентичности — генерал Апти Алаутдинов. Его риторика («украинцы — наши братья по крови») не выражает сочувствие, а формирует шаблон публичной речи: милосердие как форма оправдания геноцида.
Именно такие «свои для всех» и должны стать новыми лицами имперского патриотизма — лояльными, харизматичными, пригодными для трансляции в массы. Их задача — интеграция инородческого большинства в оболочку «русскости», где всё решает не происхождение, а поведение: говоришь по-русски, носишь флаг, — значит, ты свой.
Но есть одна проблема: цемент не держит, если в нём нет связующего. Ранее этим связующим выступала хотя бы мифология: победа в войне, советская наука, космос. Сейчас — только страх, агрессия и телевизор.
Русские — это не нация, это функция. И она перестаёт работать, когда:
нет общего исторического проекта;
нет доверия к институтам;
нет будущего, кроме войны.
При демографическом провале, обнищании, деградации образования и медицины, склеить 100 миллионов человек с помощью идеологии становится невозможным. Особенно если каждый пятый — это гостевой раствор, временно допущенный к участию в строительстве "вечной России".
Попытка собрать новую нацию из осколков — это не проект, а паническая мера управления убыванием. Это не созидание, а медийное бальзамирование трупа исторического субъекта. "Русские" в этой схеме — не сообщество и не культура. Это бренд, приклеиваемый к любой лояльной биомассе, если она готова идти в бой и молчать.
Новая идентичность будет называться «русской». Но по сути это будет обезличенный евразийский клей, скроенный из остатков советского народа, исламского патриотизма, школьных патрулей и тикток-военщины.
Россия не строит нацию — она переваривает народы, подгоняя их под сломанный шаблон.
