Странные эти русские: вечно у них недодел. Построили детский концлагерь, типа Луна-парк, – получилась скука смертная. Ну привезут туда школьников, поводят меж серых сараев, покажут им свежевыструганную вышку – и что? Дайте им пострелять! Поучаствовать в ролевой игре! Умело организованный перфоманс с правильным реквизитом и яркими костюмами тонизирует воображение, остается в памяти на всю жизнь, дает человеку шанс почувствовать себя настоящим!Короче, приезжает ребенок из экскурсии, глаза горят, впечатлений выше крыши. Рассказывает маме, что через полгода поедет еще, так понравилось.
Их по приезде сразу разделили. Одни записались в команду надсмотрщиков, другие – в команду заключенных.
- А ты куда?
- Конечно, в зеки! На вышке сидеть у пулемета – облом. А мы к вечеру побег затеяли. Коська под рубахой штырь от лопаты приволок, мы сделали подкоп, потом сняли часового.
- Часового?
- Ну была команда часовых, я же сказал. Мы завалили колючку и давай дёру по полю.
- Колючку?
- Колючую проволоку, мам, ты совсем не в теме? И ушли бы, да поляки нас сдали.
- Какие поляки?
- Ну там была команда поляков.
- Стой. Вас куда отправили – в Сибирь или на немецкий фронт?
- Нам оба совместили. Игнат Олегович сказал, что история всегда идет параллельным курсом, разницы нет. Не перебивай! Схватили нас, ведут обратно, руки за спину. А мы с Коськой одного лопатой по башке, другому его же дубину в морду и снова деру. А за нами собаки.
- Собаки?
- Ну да, все по-настоящему! Девочки записались в собаки. Меня Верка укусила, видишь? Она потом в автобусе говорит: Антончик, хочешь я тебя еще раз укушу, уже без крови?
- Ой!
- Вот и я говорю! Короче, привели нас на расстрел. Ну за побег. А Коська переметнулся в команду расстрельщиков. Вот он в меня целит, а я как швырну в него ту же лопату, он про нее забыл, теперь у него зуба нет. Не зевай, козлина! Извини, мам. А на меня все как навалятся. Винти, кричат, партизана. А Игнат Олегович за коськин зуб обиделся. Говорит: Антон, это уже не игра, это денег стоит. Ага, как же, а по яйцам меня бить – это бесплатно?
- Антон, что за слова?
- Говорю Игнату Олеговичу: знаю я вашу не игру. Расстреляете и в землю зароете. Вон яму мы сами вырыли, за девчачьим сортиром.
- Но ведь не расстреляли же, родненький, нет?
- Еще как расстреляли. Сказали, получай, фашист, гранату. И в землю закопали, но меня собака Верка по запаху выкопала. Только тут сигнал отбоя зафигачили, а мы с ней не в бараке, а за сортиром. Нас снова повязали за нарушение лагерного режима, меня на тележке повезли в камеру смертников, а ее насиловать.
- Все, хватит! Не хочу больше слушать!
- Да послушай ты, мам. Верку насиловать нельзя, у нее папа сама знаешь кто. А меня бросили в карцер, там пол бетонный и крысы, должны быть крысы. Смотрю, а крыс нет. Тогда я им сухарик покрошил, явились две, худые, как Коська, только с зубами, я их покормил. Говорю: спасайте! Они в норку и юркнули. Врезал я по норке ботинком, она обвалилась – и я вылез.
- Ну слава богу, на свободе!
- Погоди. А там не свобода, а ленинская комната, где белый штаб заседал.
- Белый штаб?
- Ну да, НКВД и Гестапо. У них обе формы были, от прежнего заезда остались, не пропадать же. Игнат Олегович был Ежовым, а Коська уже выслужился до капо. Это такое слово, потом объясню.
- Капо? Это точно Европа!
- Ага, держи карман шире. Чистый Магадан! Помнишь, дядя Саша пел? Короче, сунули мне кляп в рот, сказали, что второй раз пускать в расход пуль нет, поэтому – сразу в печь.
- Ой!
- Да что ты ойкаешь, там не жарко. Вернее, жарко, но у них движок отказал, поэтому, как сказал Игнат Олегович, я первый в мире мальчик, который из печи живым спасся. Ну как Монте-Кристо, только круче.
- Круче Монте-Кристо? Да ты герой!
- Еще бы. Я в печи такой шум поднял, что меня советские солдаты спасли. Они мимо шли в форме американских котиков, но без карманов, моя арестантская была лучше. Я вылез весь в саже, а они – кричать: негры, негры! И врассыпную.
- Ешь давай, негр!
- Во, и я о том же. В следующий раз сухарей насуши. Сказали, чтоб все насушили, а то у них казенные пайки кончаются еще до заезда. Мы с Веркой в собаки запишемся.
- В собаки?
- Ну да, она так классно кусается.
