[xvalue_foto1] Новоизбранный президент Украины Владимир Зеленский отдыхал от записи предвыборных роликов на террасе с видом на море в турецком отеле "Анадолу", попутно записывая новое обращение к народу по поводу объявления официальных результатов ЦИК. От стремительно расширяющейся улыбки победителя выборов в отельном ресторане слипалась пахлава, а в бассейне лопались надувные матрасы.- Обещаю трудиться, пока в вашей душе не умрут крошечные искры небесного огняааа, - прохрипел Зеленский, сладко плямкая губами, - что зовутся надееежда.
- Вова, соберись, какая надежда! - устало сказал советник кандидата Разумков, выключая запись на мобильном. - Искры зовутся совестью, совестью, просто, блин, повторяй за мной.
Зеленский, не сдержавшись, хихикнул.
- Слушай, - вскипел Разумков, - если, может, тебе не нравится или ты думаешь, что написал бы лучше меня, так пожалуйста!
- Если тебе не нравится или ты думаешь, что написал бы лучше меня, - еще шире улыбнулся Зеленский в камеру, - так пожалуйста, мы объявляем первый конкурс - речник президента Украины...
Разумков обиженно закусил нижнюю губу, но промолчал и принялся безучастно смотреть на море. На море у пляжа качалась на волнах 40-метровая яхта со странным названием "Бенцион Франклин". На палубе судна матросы плясали украинский народный танец "коломойка", отличавшийся сильным духом соперничества, плавно переходящим в рукоприкладство. Капитан судна - добродушный седобородый дедушка обманчиво округлых форм - подначивал танцующих, пил кофе и курил трубку, в которой, как отчего-то показалось Разумкову, догорали последние искры народной надежды. Разумкова на эту яхту не пускали ибо он был еще мал; Зеленского пускали иногда.
- Владимир Александрович, а правду говорят, что вы уже определились с кандидатурой главы вашей администрации? - светски спросил Ляшко, в пятый раз натирая себя кремом для загара.
- Праавда, - промурлыкал Зеленский.
- А кто это? - спросил Ляшко.
- Да, кто это? - эхом отозвался Зеленский, обернувшись к Разумкову.
Разумков продолжал задумчиво смотреть на яхту. С яхты выбросили в море какого-то мужика с очень знакомым лицом и камнем на шее. Мужик ушел на дно без всплеска.
- Та уже никто, - сказал Разумков. - Но могу сказать, что он был публичным человеком. А вообще, как говорится, после инаугурации будет доступ к информации. Надо еще дать объявления о вакансиях в "Урядовый курьер", провести собеседования, референдумы по кандидатурам... Все приходит для тех, кто умеет ждать.
- Народ уже не может ждать, на дворе эпоха бедности, - сурово сказал Мосийчук, порывисто наматывая нательную золотую цепь на серебряную трость, которой он ковырялся в ухе. - Снижать тарифы нужно немедленно.
- Видите ли, Игорь, - лениво сказал Разумков, - идите нах#й, я в хаммам. И помните, что президентская булава - это вам не волшебная палочка.
- Кстати, булава. Где моя булава? - воскликнул вдруг Зеленский, глядя вслед удаляющемуся советнику. - Меня же официально избрали, почему от меня до сих пор прячут булаву?!
- Булава - не самоцель, - поучительно сказал Ляшко. - Вот, например, недавно был день земли. Вы отдали дань уважения матушке-планете? Донесли бумажку до мусорника? То-то же. Улыбнитесь земле, Владимир, и она улыбнется вам.
- Вот только не надо мне тут угрожать, - вскипел Зеленский. - Где моя булава?! Давай карманы выворачивай.
- Какие еще карманы? - удивился Ляшко. - Вы что, не видите, что я в одних плавках? Куда мне, по-вашему, булаву прятать?
- Да уж не имею ни малейшего понятия! - язвительно прорычал Зеленский и, от волнения натянув бейсболку задом наперед, бросился внутрь номера, где принялся лихорадочно открывать все шкафы подряд. Когда он заглянул в туалет, из унитаза величественно, как левиафан, всплыла российская журналистка Скабеева.
- Владзимииир, аатветьте раассийским тлиизрителям: что будьт с миинскими сглаашениями-та? - хищно улыбаясь, спросила Скабеева.
- Не с того общение начинаете, друзья, это плохое начало, - укоризненно покачал головой Зеленский, быстро захлопнул крышку унитаза и нажал на кнопку смыва. Внутри мрачно булькнуло, и Скабеева ушла по трубе вниз, бормоча примитивные колкости. Зеленский в сердцах треснул по трубе ногой, и Скабеева умолкла.
- Ага, сука, - сказал новоизбранный президент, ни к кому, впрочем, конкретно не обращаясь, и выскочил во двор к бассейну, посреди которого в большом надувном кругу сидела Юлия Тимошенко с запотевшим бокалом шампанского в одной руке и розовой аниматорской "сосиской" в другой.
- Вы, Вольдемар, "Вдову Клико" местную пробовали? - приветливо спросила Тимошенко. - Не пробуйте, говно страшное. Бодяжат, сволочи, безбожно. Пришлось пару бутылок с яхты прихватить.
- С какой еще яхты? - настороженно спросил Зеленский.
- Вам туда пока нельзя, - отмахнулась Тимошенко и ободряюще стукнула его "сосиской" по лбу. - Как погодка в Кривом Рагу?
- Я чёт юмора-та не понял, - надулся Зеленский, еще не вполне отошедший от общения с российскими медиа. - Кто-то булаву мою президентскую спрятал. Вы не брали, случаем?
- Вот еще, нужна она мне, - засмеялась Тимошенко. - Сам победил, сам теперь с ней и возись, туловище. Хочешь, дам "сосиску" потренироваться, тебе будет как раз.
- А лучше мою возьми, - прогудел сзади над ухом баритональный бас Ляшко, и Зеленский с воплем ужаса слепо отскочил в сторону, поскользнулся на кафельной плитке и спиной вперед упал в бассейн, краем глаза, впрочем, успев заметить, что в руках у радикала действительно была аниматорская "сосиска", только другого цвета. Владимиру стало стыдно.
Ляшко смотрел на новоизбранного президента с немым оппозиционным укором.
- Хоть бы тварынку безпритульну покормил, - укоризненно сказал радикал. - Хоть бы помог хлопцю продать свечки на Паску.
В воде рядом с Зеленским что-то знакомо булькнуло, и из маслянисто переливающегося на солнце пузыря появилась оскаленная голова журналистки Скабеевой.
- Влаадим Алексанч, вы, кажжцца, что-т скаазали, что амнистии не будет? - угрожающе спросила Скабеева. - Дайце атвет раассийскай прессе.
Зеленский поспешно сорвал с головы бейсболку и, скомкав ее в плотный комок, глубоко засунул Скабеевой в рот, после чего под неприятное девичье хихиканье (он надеялся, что это была Тимошенко) стремительно покинул бассейн и затрусил по газону к дымящемуся мангалу, которым заправлял усатый турок в очках, при ближайшем рассмотрении оказавшийся бывшим кандидатом в президенты Анатолием Гриценко.
- Чок гюзееель, - растерянно сказал Зеленский. - А где Мехмеет?
- Пошли с Апаршиным мясо добывать, а я все равно до парламентских совершенно свободен, - светски объяснил Гриценко, агрессивно ковыряясь в углях кочергой. - Не волнуйся, они быстро. Проголодался небось, мурлыка?
- Я не мурлыыка, - угрюмо промурчал Зеленский. - От меняаа кто-то булавууу спрятал. Не вы ли это сделали, завистливый полковник?
- За такие подозрения я могу от обиды проткнуть вас шампуром, - бесстрастно ответил Гриценко. - Но не стану. Вы и так себя довольно наказали, глупый, самонадеянный болван.
- Слушайте, - взорвался, наконец, Зеленский, - чего вы все заладили?! Не надо завидовать! Завидовать не надо, ясно вам?! Я знаю, что это будут лучшие годы моей жизни!
- Это вы слушайте, оптимистическая трагедия, - жестко сказал Гриценко и, наклонившись к уху новоизбранного президента, продолжил страшным шепотом: - Стоило мне посоветовать вам профессионала в сфере обороны Ивана Апаршина, как случилось знаете что? Москва подготовила против него провокацию: по моим данным, Россия планирует запустить через свои СМИ фейк, якобы Апаршин является людоедом и агентом КГБ!
- Так, довольно, с меня хватит, - устало сказал Зеленский. - Мне уже слухи про вашего Апаршина вот где. Не слишком ли много проблем от этого профессионала?
- Поверьте, Апаршин того стоит, - твердо сказал Гриценко. - Он из этого отеля за один только первый день столько избыточного имущества распродал, что теперь весь Стамбул в фирменных тапочках ходит. И всю выручку, заметьте, раздал рядовому составу!
- Извиииницце, Влаадим Алексанч, - сказала русская журналистка Скабеева, с чавканьем подгребая сзади и кладя на плечо Зеленскому тяжелую мокрую руку. - Раз есць каанфликт, ево как-т над реешаць, скаажиць хоть что-нибуць а льготах для апалченцев Данбасса.
- Вы имеете в виду бунтареей? - глупо переспросил Зеленский, делая незаметные жесты Гриценко, чтоб ударил ее по голове кочергой.
- Да, и еще где мне наайци тааварьща Апаршина? - приободрившись, продолжала Скабеева. - Тааварьщи паа службе из ФСБ передали ему шифраграамму и граамату "Саатрудник месица".
Не успел Гриценко объяснить российской прессе, что товарищ Апаршин и товарищ Мехмет ушли за мясом, как в дыму за спиной Скабеевой проступили знакомые по ток-шоу "Право на владу" черты улыбающегося Ганнибала Лектера.
- Мамочки, - сказал Зеленский.
Что-то чиркнуло Скабееву чем-то по горлу и с невероятной скоростью утащило в сгущающиеся сумерки.
- Угли готовы, скоро будем кушать! - с нервной улыбкой объявил Гриценко, поднимая кочергой снопы искр над мангалом. - Уверен, Иван и Мехмет уже добыли свою добычу.
- Просто отдайте мне булаву, и я пойду, - хриплее обычного сказал Зеленский. - Что-то мне нехорошо.
На территории отеля включились фонари. В их свете к мангалу энергично подошел заметно помолодевший после выборов Петр Порошенко.
- Слава Украине! - поздоровался он, вынимая из-за пояса булаву. - Кому булаву?
- Привеет, - сказал Зеленский. - Мне.
- Ну на, - сказал Порошенко. - Надеюсь, вместе общими усилиями...
- Збазиибо, збаазиибо, дарагие друзйаа, - просиял Зеленский, схватив вожделенный предмет. - Эх, вот я теперь! Вот теперь-то я!
Быстро оглянувшись по сторонам, новоизбранный глава государства сказал "ага!", бросился к близлежащим кустам и через несколько секунд с натугой выкатил оттуда небольшой рояль. Подмигнув собравшимся, он поднял крышку инструмента и застучал булавой по клавишам вальс из кинофильма "Мой ласковый и нежный зверь". Получилось не так хорошо, как обычно.
- Слишком толстая, - наконец, хмыкнул Зеленский. - Ничего, на инаугурации можно будет фонограмму включить, а потом потихоньку научусь.
Одарив собравшихся загадочной улыбкой творческого гения, Владимир убежал в свой номер.
Из тьмы неслышной тенью, профессионально избегая камер службы безопасности, явился хищно ухмыляющийся советник Апаршин и попытался было устремиться следом за Зеленским, но Гриценко положил ему руку на плечо и отрицательно покачал головой.
Апаршин пожал плечами и вернулся помогать Мехмету у мангала. В воздухе поплыл запах жареного.
