Мировая пресса сейчас обсуждает две вещи: провал голосования в британском парламенте за соглашение о выходе Великобритании из ЕС и сохранение премьером Мэй своей должности. Некоторые говорят о возможном решении проблемы – референдуме или полноценном одностороннем разрыве. Но никто не хочет взглянуть на причину того, почему всё так происходит.А эту причину очень хорошо объяснила обыкновенная гражданка Британии в коротком комментарии телеканалу «Al Jazeera». Она сказала приблизительно следующее: когда происходило голосование за выход из ЕС, многие люди, особенно из бедных сословий, думали, что жизнь наладится. Но никто же тогда не объяснил, чем грозит «Брексит».
Это и есть суть проблемы: отсутствие понимания у граждан Британии, что произойдёт, когда перед их страной закроются европейские двери. Об этом мы ещё поговорим, ну а пока позвольте всё же поразмыслить о кризисе политическом, что сложился внутри национального парламента Великобритании, и о роли Терезы Мэй во всей этой конструкции.
На днях журналисты поймали бывшего премьер-министра Британии Джеймса Кэмерона во время утренней пробежки, задав ему один вопрос: жалеет ли он, что позволил стране решать на референдуме, нужен ли ей Брексит? Он утвердительно ответил, что нет, не сожалеет.
Бывший премьер тогда поставил на первый план свои амбиции и проиграл кампанию против выхода своей страны из состава Содружества. А что в это время делала бывший министр внутренних дел Великобритании Тереза Мэй – член правительства того самого Кэмерона? Отсиживалась в стороне. Пока большая часть министров агитировала со своим шефом за то, чтобы остаться в Евросоюзе, она отмалчивалась, практически не появляясь, старалась переждать бурю.
Но бурю переждать не удалось, её избрали премьером и по иронии судьбы повесили на неё договор о Брексите.
Именно такую модель поведения выбрала Тереза Мэй во время переговорного процесса о выходе страны из Содружества. И что мы увидели? Нарисованные ею «красные линии»: прекращение свободного передвижение людей и товаров между Великобританией и ЕС, отказ от концепции общего таможенного союза и полное аннулирование юрисдикции законов Евросоюза на своей территории.
Казалось бы, страна защищает свои национальные, в том числе и экономические интересы. Да, только правительство Мэй, члены которого после каждого такого голосования объявляют о своей отставке, не может предложить альтернативы.
Была идея – чтобы Соединённое Королевство присоединилось к Исландии, Лихтенштейну и Норвегии, сохранив с ЕС единую экономическую зону, не участвуя при этом в его сугубо бюрократической жизни. Этот вариант и правительство, и однопартийцы по линии Консервативной партии отвергли.
Был вариант сформировать зону свободной торговли по образу той, что существует между Канадой и ЕС, - так же отказались.
Но мало кто говорит о давнишнем желании части политической элиты Британии пойти на сближение со Штатами, особенно сейчас, когда в Белом доме находится Трамп, выступающий, кстати, против ЕС. Все эти торговые войны, определённая изолированность Вашингтона от дел европейских, с одной стороны, а с другой, - желание Евросоюза вести более самостоятельную игру, привели отдельно взятых властных британских мужей к мысли о подписании крупного торгового соглашения с Соединёнными Штатами.
Проблема в том, что сами американцы не спешат подписывать подобный документ, и не только потому, что ранее предложенный и отклонённый вариант соглашения о Брексите им не подходит, а и потому, что Вашингтон просто ждёт ослабления позиций Лондона. Ведь когда британская экономика ослабнет, а так и произойдёт, когда необходимо будет искать срочную замену европейскому рынку в шестьсот миллионов людей, Королевство согласится на любые условия лишь бы хоть как-то возместить потери.
А потери неизбежны. Только по оценкам правительства страна потеряет в течение последующих пятнадцати лет 9% ВВП. Эксперты же Bloomberg, подготовившие список главных политических рисков для мировой экономики в 2019 году, предоставили дополнительные сведения. Они отметили: если британский Брексит будет «жёстким», ВВП страны к 2030 году может составить на 7% меньше, чем у ЕС. В то же время, если Великобритания останется в таможенном союзе, объём промышленного производства, верно, упадёт на 3%.
А теперь добавьте к этому отдельные проблемы, что возникнут у инвесторов, грузоперевозчиков, у иностранных студентов. Даже обычные люди – малоимущие, пенсионеры и пр. – пострадают, ведь фунт точно ослабнет.
Но ведь никто в Британии, окромя отдельных членов правительства, в точности не знает, что произойдёт с британской экономикой (и безопасностью). Почему? Потому что премьер вместе со своими сторонниками сокрыла от парламента, а, соответственно, и от общества, доклад, подготовленный генеральным прокурором Великобритании Джеффри Коксом.
Власти же Британии опубликовали лишь сжатый вариант доклада. Но, видимо, он был настолько резким и вызывал опасения, что ряд министров, которые заведовали вопросами выхода из состава Содружества, решили воспользоваться моментом, и подали в отставку.
При этом сам Кокс, рассказывающий парламентариям, что им не обязательно читать весь текст, намекнул: Британия не сможет в одностороннем порядке выйти из таможенного союза, а некоторые законы ЕС и правда будут действовать на территории Соединённого Королевства.
Потому что в соглашении говорится не о создании с ЕС зоны свободной торговли, а о возможности, подчёркиваю, возможности создания общей таможенной территории.
Вообще в среду был очень показательный день. Мэй и её правительство потерпело поражение, проиграв парламентское голосование по Брекситу с перевесом в 230 голосов – антирекорд британского парламента. Даже её партия раскололась: часть консерваторов отказалась голосовать за представленный вариант соглашения. Это с одной стороны. А с другой, - премьер удержалась у власти, сохранив своё кресло. Противникам не хватило всего 19 голосов, чтобы убрать Терезу Мэй из премьерского кабинета.
На сегодняшний день существует четыре варианта развития событий: «жёсткий» вариант Брексита – разрыв в одностороннем порядке отношений с ЕС; повторное волеизъявление людей, то есть референдум; новые переговоры с ЕС или переизбрание парламента. И на всё это выделено законом 21 день.
Наиболее маловероятным вариантом являются новые переговоры. Несмотря на то, что в Брюсселе заявили о готовности перенести дату разрыва отношений с конца марта текущего года на 2020 год, ЕС не пойдёт на уступки, пока Мэй не согласится стереть начерченные ею красные линии (смотри выше).
Референдум сейчас также практически невозможен. Почему? Всё очень просто: идёт политическая позиционная борьба в самом британском парламенте. Оппозиции необходимо на долгое время лишить консерваторов власти. С этой целью и избирался лидер лейбористов Джереми Корбин. Поэтому выгодно подождать, пока партия власти расколется и ослабеет окончательно.
По остаточному принципу вычленим два варианта: «жёсткий» Брексит или перевыборы.
Вариант одностороннего расторжения отношений мы уже в части экономической и социальной немного описали. Но здесь стоит говорить более о безопасности.
Почему не подписали предложенный Мэй вариант соглашения? Потому что им предусматривается, что между Ирландией и Северной Ирландией будет действовать зона специального регулирования, что позволит сохранить нормы единого рынка ЕС и таможенного союза на ирландском острове.
То есть, по факту речь идёт о возведении там условного пограничного контроля – на территории, где многие годы граница была чисто номинальной, её вообще по факту нет. Всё это, невзирая на заверения чиновников из ЕС о недопустимости восстановления кордона между двумя частями острова, является прямым нарушением Соглашения Страстной пятницы от 1998 года, которое позволило урегулировать страшный по своим масштабам конфликт на этих землях.
Другими словами, размещение там даже условного пограничного контроля приведёт к значительным конфликтам на острове. И это понимают все. Тогда почему Мэй сказала, что всё это – временные меры? Быть может, она просто хотела обыграть своих европейских партнёров? Не понятно.
Согласно провальному плану соглашения, на территории Великобритании могли действовать отдельные таможенные нормы ЕС. А на территории Северной Ирландии: правила британского рынка, всё те же отдельные таможенные нормы ЕС, а также другие регулирующие правила, что были приняты и принимаются Содружеством. Понимаете, что это значит? Тяжелейший удар по кошельку северных ирландцев и подталкивание их к выходу из состава Британии, через, соответственно, их сближение с Республикой Ирландия.
Бывший министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон недавно написал в колонке, опубликованной в The Daily Telegraph: данное соглашение – это «выбор между распадом и подчинением страны»; мол, подписав его, или Северная Ирландия, или вся Великобритания станет колонией ЕС.
Хорошие и, быть может, правильные слова, но их, однако, странно слышать от человека, выступившего против правительства в защиту Брексит. Борис Джонсон, если кто запамятовал, был одним из тех, кто водил британцев на марши и кричал со сцены о необходимости покинуть ЕС.
Кстати, вот что интересно: бывший мэр Лондона, коим и являлся ранее Джонсон, не мог не знать, что повлечёт за собой выход из Содружества для его государства; чем это обернётся для финансового центра всей страны – лондонского Сити. Зачем он тогда всё это совершил? Мечтал стать премьером Великобритании.
Кстати, совершенно не ясно, почему Мэй пошла на этот шаг – договориться о пускай и условной, но всё же границе на территории Ирландии. Ведь она понимала, что её партнёры по коалиции – Демократическая юнионистская партия, представляющая интересы протестантов Северной Ирландии, - не согласится на этот шаг. Это и произошло во время голосования.
Есть ещё один крупный вызов – желание шотландцев провести референдум о независимости региона. Среди правящего класса Шотландии – а это в большинстве своём представители правящей «Шотландской национальной партии» (ШНП) - с новой силой заговорили об отделении. Шотландия, которая получает выгоду от общего с ЕС рынка, не хочет изолироваться и оставаться в подчинении исключительно британских властей.
Но есть один знаменательный факт: на территории этого региона размещены две военно-морские базы - Кулпорт и Фаслейн. На этих базах находятся трёхступенчатые ракеты с ядерными боеголовками «Trident».
Всё дело в том, что шотландцы ранее, когда проводили первый референдум об отделении из состава Королевства, говорили о необходимости выведения баз за пределы региона. А у Лондона, как писала газета «The Guardian», нет других баз для хранения ядерных арсеналов.
Сейчас, конечно же, ситуация предельно напряжена. И вариант «жёсткого» Брексит, к которому толкают практически все силы британского парламента, приведёт к обострению ситуации в стране, вплоть до сепаратистских движений.
Вот почему в четверг мы услышали о правительственном указе: вызвать всех военнослужащих резервистов. Лондон, конечно же, говорит, что те помогут ему справиться с гуманитарными вызовами, но всё это для отвода глаз. Все понимают, что может произойти. Да и не стоит исключать массовых протестов, что могут привести даже к перевороту.
А кто же может урегулировать ситуацию? Да разве что Королева, но она отошла от вопроса Брексит в тот день, когда приняла позицию большинства – сторонников выхода из ЕС.
Тереза Мэй не в состоянии уступить и договориться с оппозицией о проведении иного референдума, перед которым людям уже объяснят, что будет означать выход Британии из Евросоюза. Уже сейчас в правительстве сказали: премьер отказывается от переговоров с оппонентами. А ведь ещё пару дней назад Мэй говорила по-другому.
Лидер крупнейшей Лейбористской партии, Джереми Корбин, несмотря на согласованную во время съезда в Ливерпуле позицию партии относительно Брексит, предполагающую или перевыборы парламента, или повторный референдум, проводить плебисцит не желает.
Почему? Потому что сторонники Брексита – бедняки, а значит, и электорат Корбина. Потому что, как пишет «Foreign Policy», если Британия выйдет из ЕС, лейбористам будет легче продвигать свои проекты – реформу трудового права и ренационализацию промышленности. А самая главная причина – доступность власти: если консерваторы провалятся, лейбористы получат власть, а значит и смогут провести второй референдум, или же представить свой собственный план по выходу из состава Содружества.
Правда неясно, что раньше произойдёт: падение Британии или победа лейбористов на выборах.
Мы специально упускаем из виду тот факт, что Корбина многие называют «путинским агентом». Он, правда, обвинял украинские власти в расстреле отдельных зданий на оккупированных частях Донбасса, призывал Лондон отправить пробы газа «Новичок», которым сотрудники российского ГРУ травили Скрипалей, на проверку в Москву. И главный лейборист точно ненавидит глобалистов, отождествляя Европу с этими людьми.
Это пока ничего не доказывает. Все зацепки остаются зацепками. Понятно только одно: Корбин хочет показать, что он на «правильной стороне истории». Он играет в свою игру, Мэй – в свою, каждая партия также является отдельным игроком. Только то, что уже сейчас происходит, - далеко не игра. Это вызов, который вскоре может перерасти в трагедию.
И да, не стоит забывать о российском факторе. Это не значит, что Кремль возьмёт, и напрямую вмешается в процесс, потянет британских чиновников за руки и поведёт к обрыву. Нет. Москва не всесильна.
Но она точно будет пользоваться моментом, и подталкивать Лондон к ошибкам. Европа ведь всё равно будет молчать: ей выгодно ослабление Великобритании, теперь уже практически конкурента.
Не стоит забывать, что во время плебисцита о Брексит российские спецслужбы, фабрики троллей, хакеры, пропагандисты агитировали британцев – скрыто, конечно, - за выход из ЕС. То же происходило и в Шотландии. Там, правда, бывший лидер националистов Алекс Сэлмонд – инициатор идеи провести референдум – вообще не выходил из рубки Russia Today.
Так что всё только начинается. И самое страшное, что власти Британии это понимают, но они не способны совладать со своим тщеславием. И дело не в Мэй, а в общем британском сумасшествии.
