31 марта Россия официально прекратила наступление и перешла к обороне, за исключением двух районов, – Буданов
Наступательного потенциала для проведения стратегической наступательной операции в России по состоянию на данный момент нетЗаявления Буданова отражают ту действительность, которую я старательно отражал с начала года: российский "план войны 2023" провалился последовательно несколько раз, тем самым фактически сведя к нулю шансы на стратегические успехи России, и сделав локальные битвы незначительными для итогов военных действий.
Россия тогда продолжила свою излюбленную тактику "террора, казней, убийств и мародерства", но масштабы подобных террористических действий были существенно ограничены, ввиду фактической невозможности "углубления" в рамках войны.
Тогда на канале был сделан вывод, что Россия может попытаться навязывать инициативу, призвав минимум 500 000 человек. Эту цифру затем повторили Стрелков, сформировавший "отряд кастрированных разгневанных патриотов", а затем и западные разведки.
Тем не менее, попытка навязать инициативу и успех этой попытки - это разные вещи, поэтому многократно писал о том, что "мобилизация без подготовки" бессмысленна, а иной формы подготовки в России невозможно.
Сейчас - спустя фактически 2 месяца с момента первых публикаций о провале "зимней военной игры" - Путин под покровом ночи подписал закон об электронной мобилизации, который в упрощённой форме звучит так: "Мы можем прийти за каждым, если захотим".
Большая часть информационного потока, в сущности, не соответствует действительности подписанного закона, однако он создаёт достаточно широкие рамки, которые при желании центра превращаются в "колючую проволку на границе для каждого".
Но сама по себе идея об электронных повестках вскрыла достаточно важный факт, который сейчас пытается "замять" Москва, затыкая тему веерных повесток темой "пасхального" скукоженного яйца турне Путина.
Поговорим о том, что реально вскрыл закон о повестках. Будучи подписанным ночью, слабо освещённый в российской прессе, завёрнутый в нелепую конструкцию из домыслов и догадок, проект стал "бомбой", закопанной под кремлёвскими вратами надежд о "долгой войне".
Оказалось, что Россия не просто не готова идти на войну: она не готова отправлятъ на неё никого из родственников.
Модель Громова "войны в отдалении" достаточно удачно вписывалась в парадигму восприятия россиян. Воевать должны были отщепенцы, зэки, сироты, военные, которых "и так в мирной жизни никто не видел".
Встал и национальный вопрос. Европейская часть России показывала на "понаехавших", которых не жалко отправить под артиллерийские снаряды. Все остальные - к войне не готовы.
В итоге, модель Громова "войны на экране телевизора под горячей батареей и с фантастическими успехами" развалилась, когда стало понятно, что успехов не будет, так ради провала ещё придется умирать на поле боя - без еды и оружия. Пикантность ситуации заключается в том, что "россиян европейской части России" будут использовать как "cumdump" все остальные.
Но и на этом "радость могилизации" не заканчивается. Безусловно, Путин подписал систему "безграничной мобилизации" потому, что точечная мобилизация требует хоть какой-то подготовки.
Так вот - нынешний проект закона является средством полной ликвидации центров по обучению мобилизованных. Некогда, некому и незачем заниматься тренировками.
Все те, кто пойдут по "электронным повесткам", вскоре обнаружат себя на передовой, без оружия в качестве живого щита для оставшейся российской техники. В таком случае Россия исходит из математического расхода одного "электронного чмобика" к единице западного вооружения. И, в принципе, концепция живой мишени, которую направляют без подготовки на убой вполне устраивает российское руководство, поскольку "других опций не осталось".
Период обучения "электронного чмобика" не позволяет РФ использовать стратегию "мяса и пушек", а значит даже той недели, что давалась чмобикам на обучение в прошлом году, у "новых" чмобиков не будет.
