Москва боится много чего, но больше всего боится своих провинций. Гораздо больше, чем адских санкций Запада, вечно живых "бандеровцев", входа украинской армии в Севастополь, нового "болотного бунта" и много чего другого. Даже Китая она боится существенно меньше.Новое "стояние на Болотной" – это ни о чём, как модно говорить на России. В январе его уже прорепетировали под клич "Свободу Навальному!". Прорепетировали не только в двух столицах – Москве и Петербурге, но и в более широком масштабе. Чукчи, однако, на пикеты за Навального не вышли, по причине бесперспективности пикетов в тундре. Их там даже не запрещают, притом, что пикетчиков видно издалека. В инородческих субъектах России, как сказал бы монархист Гиркин, к свободе для Навального отнеслись в целом безразлично. Ни один бурят не сел в припаркованный у дома танк и не поехал освобождать Навального в Москву.
Причём отнеслись безразлично не только коренные народы, но и давние переселенцы из Украины, Беларуси и других мест, которые по документам значатся как русские. Мало ли чего происходит у московитов. В Чечне, вероятно, все бы вышли за свободу для Навального, но Кадыров такой команды не дал, а чеченцы без его команды не выходят. Чеченцы сейчас молча осуждают талибов по указанию Кадырова, что для них более актуально, чем какой-то Навальный.
Но даже в исконно русской Калининградской области, откуда есть пошла русь, и в тех регионах, которые называют средней полосой России, за Навального выходили единицы политических и сотрудники ФСБ, а также аффилированные с ними лица. Очень слабо, если учесть, что к январю 2021 г. число просмотров фильма Навального о дворце Путина под Геленджиком сравнялось с официальным числом избирателей в РФ.
После просмотра почти все жители РФ должны были знать, кто такой Путин, и кто такой Навальный, и что первый бестолково и незаконно строит себе дворец, а второй возмущён этим до глубины гульфика. Что хочет Навальный сделать с Путиным и дворцом так и осталось непонятно. Авторы фильма и сам Навальный оставили зрителю полную свободу фантазий на эту тему. Так сказать, просто поставили перед фактом.
Факт как поставили, так он и остался стоять и достраиваться. Путин сказал, что дворец по факту не его, а другого мужика, и по документам у того всё чисто и законно. Навальный в ответ прилетел в Москву, в третий раз после отравления привлёк к себе общее внимание, которое его штаб капитализировал в акции протеста и свернул их после второго выхода. В Кремле решили, что двух выходов достаточно, чтобы проверить способность росгвардии и полиции к разгону протестов в масштабах всей РФ. Проверка показала, могут, если захотят, вопреки рассказам профессора Соловья о доходягах срочниках в росгвардии и о трудностях подвоза омоновцев из провинций в обе столицы.
В Кремле из январских учебных протестов и из многолетней эпопеи с разоблачениями от штаба Навального, шедшей по возрастанию – генпрокурор Чайка ворует, премьер Медведев ворует, президент Путин ворует, а также из хабаровских митингов в защиту Сергея Фургала, могли сделать и, вероятно, сделали ряд утешительных для себя выводов.
Наиболее очевидный и важный для Кремля вывод – локальных и всероссийских протестов, обозначенных условно как "бунты", можно не опасаться, даже если их причина однозначная и вопиющая несправедливость, как в случаях с Фургалом и Навальным. Сценарии развития ситуаций в обеих моделях – локальной и общероссийской – "прокачали" на практике по максимуму.
В случае с Навальным ситуацию довели до фазы – лидер посажен, его "партия" запрещена, подвергается репрессиям, разгромлена и загнана в подполье, как сказали бы в ХХ веке. Для большей убедительности сотрудники ФСБ с 17 августа провели "профилактические беседы" с 1300-ми активными сторонниками Навального на тему, какой он плохой. Но одними только беседами не ограничились и к концу августа в местных судах по всей РФ рассматривались десятки исков от полиции к функционерам Фонда Навального и лицам, симпатизирующим ему, с требованием оплатить её работу и сожжённый ею бензин на митингах 23 и 31 января. Показательным стало решение суда в Пензе о взыскании 528 тыс. рублей (около 150 тыс. грн.) со штабиста Антона Струнина и просто симпатика Юрия Цепаева, который всего лишь сделал репост сообщения о митинге.
Вероятно, это самый дорогостоящий в мире репост, притом, что за репост обычно платит рекламодатель, а не тот, кто репостит. Судьи в Пензе и их кураторы из ФСБ явно не учли два обстоятельства.
Первое, дешевле и приятней нанять каких-нибудь киллеров, чтобы взорвали пензенских судьей, чем выплатить полмиллиона штрафа. Поскольку сходные решения о штрафах были вынесены также в судах Кемерово, Кирова (Вятки), Омска, Челябинска, Уфы и Ярославля на общую сумму свыше 6 млн. рублей, то уже можно начинать исчисление размера рынка таких услуг. Обиженные "ополченцы" с Донбасса в РФ, поклонники ИГИЛ и Талибана, салафиты и ещё много кто, включая предприимчивых силовиков, могут выйти на этот рынок со своими услугами. Как показывает история, боевые группы партии эсеров после убийств царских сановников обычно получали обильные денежные переводы от благодарных читателей газет. Не удивительно, что некоторые обозреватели из РФ уже видят эту аналогию и бьют тревогу, опасаясь волны индивидуальных терактов.
Второе обстоятельство, которое пока не столь очевидно, воздаваться всем будет не по их делам, а по их социальному статусу. Как сказал один из членов Конвента на суде о Луи XVI, король не мог не обворовывать Францию в силу своего статуса. Большевики эту формулу возвели в такой абсолют, что потом были вынуждены сдерживать не только "революционные массы", но и своих "чекистов".
В Кремле, опасаясь народной самодеятельности в период начинающегося транзита власти, не сильно озабочены этими двумя обстоятельствами, полагая, что их можно будет "обнулить" предстоящей "оттепелью" и призывами к всеобщему прощению. Поэтому аборигены Кремля спокойны и уверены, что смогут удержать ситуацию под контролем. Отработка модели: бунт подавлен, как в случае Навального, и модели – бунт загнан в удобный формат, как в случае Фургала, в этом их обнадёживает.
Действительно, Сергея Фургала не привезли для суда и следствия в Хабаровск, как этого требовали тамошние демонстранты. Власть не пошла даже на эту микроскопическую уступку и митинги угасли сами по себе, несмотря на отсутствие диалога с властью и демонстративное игнорирование ею их. В других городах за Фургала не выступили. Хабаровский протест так и остался локальным "бунтом". Он не перерос ни в восстание против путинского режима, ни в революцию.
Ободрённый этим Кремль позволил себе продолжение эксперимента. Он не стал мешать Антону Фургалу, сыну опального губернатора, собрать свыше 15 тыс. подписей, чтобы стать кандидатом на выборах в Госдуму, и не закрыл его блоги. Когда он это сделал, то местный избирком объявил 2 тыс. подписей не соответствующими месту регистрации и проживания, а остальные недействительными из-за другого цвета чернил. Антона Фургала сняли с выборов, но его сторонников не преследуют, и путинская "охранка" с интересом ждёт, что те будут делать. Методы подавления бунтов и восстаний интересно оттачивать в условиях близких к полевым.
В Кремле к бунтам готовы и не боятся их, а возможность восстаний в РФ считают близкой к нулю. Уточним различие между этими терминами и ситуациями в РФ и Беларуси, протесты в которой несколько напрягли аборигенов Кремля.
Бунтом, если игнорировать тот негативный смысл, который этому слову придали царские власти и поэт Пушкин, можно назвать протестные действия, чаще всего спонтанные, цель которых вынудить власти отменить какое-то своё конкретное решение или действие. Этим бунт отличается от таких типов протестов как восстания и революции. В случае восстания неизбежно требование, по крайней мере, кадровых перемен, если не полной реорганизации части системы управления, а революции вообще отрицают весь "старый порядок" и тех, кто его олицетворял. Сущностное отличие между тремя этими типами протестов в масштабах и целях, а не в том, стреляют или не стреляют. Революции могут быть "бархатными", а бунты кровавыми, и наоборот.
Стояние на Болотной зимой 2011-2012 г. в Москве было именно бунтом, а не восстанием. Точно таким же, как Медный и Соляной бунты XVII в. в Московии, но явно не восстанием стрельцов против царя Петра I в поддержку его сестры Софьи. Интересно, что партия Софьи была не менее прозападной, чем партия Петра. По сути в Кремле шла борьбы между двумя партиями на одном поле, но с разными лидерами, и нечто похоже скоро вновь увидим в РФ. Конфликт между Горбачёвым и Ельциным был аналогичной борьбой, в которой обошлось, однако, без картины "Утро стрелецкой казни".
Стояние на Болотной было бунтом, который не только не дорос до уровня украинских Майданов, то есть до уровня восстаний и революционных волн, но и оказался ещё более неудачным, чем Медный бунт 1662 г. и Соляной бунт 1648 г. Путинское правительство, в отличие от правительства царя Алексея, ни на какие уступки протестующим не пошло. "Белоленточники" и другие участники стояния не только не удалили "Единую Россию" из политического ландшафта, но даже не добились новых повторных выборов в Госдуму без фальсификаций.
В последующие годы трансформировать энергетику "Болотного бунт" в системное восстание против путинского режима они тоже не смогли. Более того "болотная оппозиция" бесследно растворилась в "крымнаше". Талибы явно выглядят более последовательными людьми, чем московские оппозиционеры, искушённые в политологии и политтехнологиях. Либо московские оппозиционеры являются более продажными и коррумпированными, чем лидеры Талибана.
Поэтому не удивительно, что аборигены Кремля мало боятся спонтанных протестов после нынешних выборов в Госдуму, которые сложно назвать иначе, чем профанацией выборов. После опыта "Болотного стояния" и экспериментов с Навальным и с Хабаровском в Кремле уверены, что справятся с такими протестами без серьёзного напряжения, даже если те будут, вопреки прогнозам. Пример белорусских протестов тоже успокаивает аборигенов Кремля, так как в РФ нет такой устойчивой и настойчивой оппозиции, какая существовала в Беларуси все годы правления Лукашенко. Революционная волна 2020 г. в Беларуси это такой же поздний плод многолетних усилий её оппозиции, какой была революция 1905-1907 гг. в Российской империи.
Кремль к бунтам против сфальсифицированных выборов в Госдуму готов и не боится их. Но чего он действительно боится, так это национальных и региональных движений в РФ, которые в силу исторической ситуации неизбежно будут иметь демократическую окраску, даже если часть их лидеров спит и видит себя областными фюрерами и примеряет френч Сталина.
Аборигены Кремля как властелины империи больше всего на свете боятся восстаний её провинций, поскольку это изначально будут восстания против системы, а не бунты против отдельных неудобств системы. С лидерами этих восстаний будет гораздо сложнее о чём-то договориться, чем с лидерами "Болотного бунта", если вообще можно будет договориться. Слишком мало точек для компромисса. Для Кремля это плохо понятный противник, который может появиться как ниндзя из ниоткуда и его удары будут смертельными для империи, как показывает всемирная история империй.
Нельзя сказать, что аборигены Кремля совсем не готовятся к встрече с этим противником. С 2014 г. они утвердили массу законов о запрете национальных и региональных движений в РФ, а для надёжности ещё и ограничили использование всех языков, кроме российского. Они свели к минимуму, где смогли, выборы глав субъектов РФ и даже мэров городов. Запретили называть глав национальных республик и округов президентами и максимально заменили их назначенцами Кремля, назвав это заменой "грязных политиков" на чистых и непредвзятых технократов. Присмотрелись внимательно ко всем региональным лидерами, а в Хабаровске порепетировали с Фургалом.
Но всё это не успокаивает кремлёвцев, и они поручили мэру Москвы Сергею Собянину выступить 1 сентября на форуме "Новое знание" с таблицами и графиками, доказывающими, что это не Россия кормит Москву, а наоборот, Москва кормит Россию. Комизм этого нового знания усиливает то, что многие москвичи презрительно называют Собянина "оленеводом". Этаким нанятым вождём варваров, который обманом захватил их Третий Рим, подобно тому как гунн Одоакр захватил первый Рим, находясь у него на службе. В итоге Одоакр упразднил по всем юридическим правилам Западную Римскую империю и отослал в Константинополь регалии её последнего императора.
Если развить эту аналогию, то напрашивается картинка: Сергей Собянин демонтирует в Москве памятник князю Владимиру и грузит его в вагоны, чтобы отправить в подарок Алексею Арестовичу, мечтающему превратить Киев в четвёртый Рим. Москву он объявляет вольной народной республикой и кормилицей всея России, а пост президента РФ аннулирует за ненадобностью. Рамзан Кадыров после этого будет называть себя не пехотинцем Путина, а конным джигитом Собянина и самодержцем всего Северного Кавказа и Южной Осетии.
