Это было окончание подведение черты под теорией Маркса о естественной смене экономических формаций. Сталин прямо указал новый путь – насильственный, в форме мировой войны. Что было дальше – все прекрасно знают. Была воссоздана квази-рабовладельческая экономика с несколькими слоями рабов: зэки, крестьяне, рабочие, служащие и над ними — правящий класс. Искусственность и временность этой структуры была очевидна с момента ее создания, но война должна была выровнять ситуацию и вывести ее на классическое русло развития социализма, переходящего в коммунизм, при отсутствие сопротивления капитализма. То есть, большая мировая война была вторым элементом общей структуры, без которой перевод экономики в режим рабства – не имел смысла. Причем, речь идет не просто о войне, а о ликвидации капитализма военными средствами.
Виктор Суворов правильно подметил, что Сталин не был рад победе над Германией. Ему была нужна другая победа и не в плане количества захваченных земель, а в плане ликвидации капиталистического, более эффективного конкурента. Без победы вся структура рабства теряет смысл, и дальше – дело времени, когда в своей основе крайне не эффективная экономика приведет страну к коллапсу.
Мао Цзедун после смерти Сталина четко указал совковому руководству, что оно допускает фундаментальную ошибку, ослабляя рабовладельческую структуру, и он был прав. Как только начался демонтаж тотального рабства, сразу стала падать и эффективность экономики. Ее надо было либо возвращать в капитализм, либо снова загонять в рабство, но не оставлять все в неопределенности, поскольку и Мао, и Ленин, и Сталин – четко указывали на то, что такое состояние – нежизнеспособно и что искусственный социализм неизбежно рухнет.
Это значит, что после смерти Сталина и начала демонтажа лагерно-рабовладельческой структуры, начался и демонтаж самого совка. Что характерно, период военного коммунизма с начала тридцатых и по середину пятидесятых годов 20-го века, породил поколение людей, которые ничего кроме совка не видели и представляли эту систему как естественную и безусловно – жизнеспособную. Их не удивляло то, что многие вещи, которые делают лично они, либо не имели никакого смысла, либо имели крайне низкую эффективность, но они не видели зависимости между своим трудом и его результатами. Отсюда, ситуации «колесы-насосы» или «копай от забора до обеда», которые никого не настораживали и не шептали на ушко, что с такой работой и такими работниками все вылетят в трубу. Тем не менее, этот же фактор играл роль замедлителя, поскольку население не предполагало и то, какой низкий уровень их жизни.
Однако, был слой общества, который все это понимал и принимал заградительные меры. Так, совков старались не выпускать за рубеж, а если такое случалось, к ним приставляли конторского, который следил за ними и не давал погружаться в подробности «забугорной» жизни. Формулы 2+1 или 5+1, в зависимости от состава публики, работали безотказно. А все потому, что поездка в Париж или не дай бог, в Нью-Йорк сразу вызывала массу вопросов, поскольку лучше всего, человек познает мир в сравнении.
Те, кто вводил эти ограничительные меры, уже жили в коммунизме и имели доступ к западным ништякам, а потому – трезво смотрели на то, что происходит в совке и представляли, чем это закончится. Именно поэтому они и ограничивал, а вернее – запрещали выезд за рубеж, прослушивание иностранных радиостанций, и боже упаси – чтение иностранной прессы. За цветной журнал можно было себе заработать лет пять лесоповала.
Но еще хуже дело обстояло с работниками «органов», работающих за границей. Туда подбирали людей с высоким интеллектом и способностью к анализу, а потому – те очень быстро понимали, что почти все они работают на добыче военных и других технологий. То есть, сама такая работа указывало на технологическую отсталость совка и это прямо противоречило теориям о стадии «загнивания» Запада. Сопоставляя факты, они легко вычисляли отрыв Запада от совка на 20-30-50 лет или навсегда, и понимали, что рано или поздно, для совка это закончится смертью.
Но ситуация немного поправилась в 70-е, когда в эпоху нефтяного кризиса, совок ощутил первый бешенный поток нефтедолларов. Тогда появились шансы как-то переналадить экономику, используя нефтедолларовую подушку, но этого сделано не было. Эти средства были пущены на подготовку к войне, но смысл ее ведения, как завещал уже товарищ Сталин – пропал полностью. Удалять конкурента ядерным оружием, получая ответные удары, это уже совсем другая история, не имеющая отношения ни к коммунизму, ни к здравому смыслу.
На наш взгляд, сами же высшие партийные чины и высшее руководство спецслужб, поставили смертельный диагноз совку в промежутке между 1978 и 1982 годом. Дело в том, что первая дата была связана с тем, что ортодоксальный коммунистический режим Китая, поигравшись в еще более чистый коммунизм в Камбодже, принял решение о том, что ни военный коммунизм, ни социализм совкового типа, не дает возможности выжить, а потому там была избрана программа реформ, по своему весу – более серьезная, чем ленинский НЭП. В Китае пошла либерализация даже в плане частной собственности.
Что характерно, в Китае имеется культура труда, которая не требует введения мер военного коммунизма. Там люди умеют дисциплинированно и много трудиться, не требуя слишком большой оплаты, и реформы дали резкий рост экономики. В совке это было в принципе невозможно, поскольку десятилетия рабства воспитали работников нового типа: ленивых, вороватых, не инициативных и потому – отягощенных пьянством и прочими социальными недугами. Такую публику можно заставить пахать только по дулом пулемета.
К этому выводу безусловно пришло партийно-конторское руководство, и в конце концов было решено, что снова устраивать расстрельные ямы – нет смысла не из альтруизма, а просто потому, что 80-е годы полностью отличались от 30-х и делать казарму для захвата Европы стало уже поздно. Поэтому гибель страны стала просто очевидной и вопрос встал только по поводу того, как это будет происходить.
Думаю, что встречи Горбачева с Рейганом на Мальте и в Рекьявике проходили именно под знаком того, как верхушка совка должна уложить умирающую тушу, а Запад, в свою очередь, выдал всем участникам мероприятия гарантии личной безопасности и безопасности денег, которые те смогут вывести.
Дальше – мелкие нюансы. Ельцин – точно ничего не разваливал хотя бы потому, что для этого нужен лидер иного калибра. Когда в августе 1991 года произошла неудачная попытка переворота лицами, которые остались вне большой игры, Ельцин спрятался в посольстве США. Разрушители так не делают.
Итого. Прямо отвечая на заглавный вопрос, можно сказать, что де-юре, первый совок в могилу совка бросила РФ, поскольку (не считая Балтии) первой, еще 12 июня 1990 года, почти за год до общего парада, объявила собственный суверенитет. Остальные бывшие республики просто последовали за РФ. Де-факто, совок похоронило партийно-конторское руководство, которое просто вывело из совка большую часть активов. К лету 1991 года совок уже был банкротом и обречен на смерть. Но по большому счету, смерть совка была заложена еще при его рождении, поскольку в 1917 году был рожден уродец, не приспособленный к жизни, а скорее – приспособленный к смерти. Таким образом, имена могильщиков совка полностью совпадают с теми именами, которым нео-совки поют осанны, а название их страны стоит первым, в ряду коллективных его могильщиков.
В общем, история повторяется уже в виде фарса.
