Все слышали, как Путин заявил об изделии под названием "гиперзвуковая ракета большой дальности". Мол, она уже разработана и скоро поступит в производство. Шойгу долго ломал голову, пытаясь сообразить, что это значит, и распорядился, чтобы документация в два дня была у него на столе. Распоряжение спустили куда надо, потом еще ниже, пока оно не оказалось у разработчика зенитных ракетных комплексов и РЛС морского базирования по адресу Авиамоторная 57.
Утром в сторожку к лаборанту Грише заглянул его прямой начальник, техник Фомин, и сказал: "Надо создать гиперзвуковую ракету большой дальности. Повтори". Гриша повторил: "Ракету большой дальности". – "Гиперзвуковую", – уточнил Фомин и ушел.
Гриша работал без компьютера. Взял лист бумаги А2 и нарисовал жирным карандашом ракету, длинную и тонкую. Потом критически ее осмотрел и написал наверху "ракета".
На следующий день явился начальник и спросил, готово ли. Гриша показал ему лист. Заказчик долго пялился на гришино произведение, после чего невнятно произнес: "Х… какой-то". Гриша молча показал на заглавие и протянул Фомину карандаш. Тот написал перед словом "ракета" слово "гиперзвуковая". Потом зачеркнул "е" и написал сверху "и". Не меньше минуты оба критически смотрели на рисунок, однако других ошибок не нашли.
Но нельзя же совсем без обсуждения. Поэтому начальник на всякий случай спросил: "Стоит на земле или летит?"
"Ракета?" – поинтересовался Гриша. Техник не отвечал, поэтому лаборант пририсовал палочки к ракете снизу. "Это что? – спросил Фомин. – Ножки?" – "Летит", – сказал Гриша. "Окей, – согласился начальник. – Теперь у нас х… с бородой". Взял лист в руки, долго его рассматривал, наконец сказал: "Чего-то не хватает. Иллюминаторы добавь". Гриша добавил. Снова подумал и соорудил неровный кружочек справа наверху, похожий на недозрелый огурец. Пояснил: "Солнышко. На небе. Значит, летит. Очень быстро". Начальник свернул лист и задумчиво ушел.
Иван Иванович, директор Авиамоторной 57, минут пять смотрел на разработку. Зачем-то зачеркнул в заглавии добавленную букву "и" и написал "е". Получился как бы дымок из трубы.
Руководитель отрасли тоже внес свою лепту и, зачеркнув "е", приписал "и". Дымок из трубы начал загибаться вправо под ветром.
Шойгу принял продукцию, но глядеть на этот ужас своими глазами не стал. Он на любой ужас смотрел глазами Путина. После разглядывания довольно крякнул, исправил "и" на "е" и понес президенту, бормоча под нос: "Х… на ножках, но летит".
Путину оперативность понравилась. "Правильно – говорит. – Надоели ваши мультфильмы. Так конкретней и понятней. Вот только один вопрос. Это что?" – и ткнул на иллюминаторы: "Пуговицы на мундире?"
"Окна" – ответил Шойгу, соображая, почему он сам не догадался до такого очевидного вопроса. И пояснил на всякий случай: "В ней люди летят и смотрят наружу. Чтоб, значит, не наткнуться".
"Окей, – сказал Путин. – Х… на ножках, с бородой и летит. Слейте американцам. Пусть думают – неуправляемая утечка секретной информации. Разработчиков наградить!" И пошел в баню.
Теперь американцы срочно финансируют гиперзвуковую ракетную защиту, не догадываясь, что Путин их снова обдурил. Награды получили все, кроме Гриши. А слово "гиперзвуковая" при переводе превратилось в слово hypersonic с таким же дымком из букв "е" и "и", загибающимся вправо под ветром.
Что касается рассказа о том, как русские создали "необитаемый подводный аппарат Посейдон с ядерной силовой установкой, который может передвигаться под водой со скоростью до 200 км/ч", я его напишу позже. Там сам Путин носится в глубине морей, сидя в запаянном Посейдоне, и температура мирового океана каждый день повышается на пять Цельсиев. Закон трения о воду еще никто не отменял. Учтите это, борцы с глобальным потеплением.
