Как долго будет продолжаться гибридно-позиционное противостояние Вашингтона с Пекином и может ли оно разрешиться мирным путем?Несколько событий последних дней, малозначительных в отдельности, при ближайшем рассмотрении, как это часто бывает, оказались деталями одного пазла.
На непонятных островахИтак, китайский патрульный корабль зашел в зону у островов Сенкаку/Дяоюйдао, из-за которых спорят Япония и Китай. В ответ на это при канцелярии премьер-министра Японии был создан кризисный штаб, который приступил к сбору и анализу оперативной информации по инциденту. По серьезности реакции можно было бы предположить, что китайцы как минимум высадились на одном из островов. Между тем речь идет всего лишь о том, что четыре патрульных корабля КНР в понедельник, 11 февраля, приблизились к территориальным водам Японии, после чего один из них, по версии Токио, нарушил государственную границу.
Но и Китаю живется неспокойно. Днем 11 февраля официальный представитель китайского МИД заявила, что два американских военных корабля вторглись в китайские воды в Южно-Китайском море. Речь идет о ракетных эсминцах ВМС США, зашедших в акваторию островов Наньша/Спратли, которые Китай считает своими, с чем не согласны США (да и не только они — соседи КНР также на них претендуют). Собственно говоря, именно для того, чтобы продемонстрировать китайцам мнение США, которые осуждают Пекин за то, что он, взяв под контроль спорные острова, надстраивает и расширяет их, эсминцы и прошли вплотную к стратегически важному рифу Мисчиф.
Понятно, что острова, пригодные для обитания, находящиеся в теплом Южно-Китайском море, в окружении густонаселенных регионов, не могли оказаться в столь неопределенном положении — их прочно прибрали бы к рукам уже несколько веков назад. Но "острова Спратли" — случай особый, они, можно сказать, не совсем острова. Это скопление скал, рифов и совсем крошечных островков общей площадью менее 5 кв. км, разбросанных по площади в 400 тыс. кв. км. На них, в их природном виде, невозможно было жить постоянно: в шторм их заливало волнами, там не было пресной воды, а часть из них скрывало море во время прилива. На такие "не вполне острова" не распространяются и права, связанные с островами удобного для жизни размера, в частности, право на 200-мильную экономическую зону. Но если такой остров немного достроить, расширить и досыпать, приподняв над водой, укрепить берега, благоустроить и подкрепить свои претензии демонстрацией силы, то и из него тоже можно что-то выжать.
Конечно, это потребует времени и усилий, но есть и за что побороться. Во-первых, острова рыбные — южное мелководье; во-вторых, в 200-мильной зоне есть нефть и газ в существенном количестве; в-третьих, расположив на них свои базы, можно контролировать Южно-Китайское море, по крайней мере существенную его часть. Как следствие, на архипелаг Спратли претендуют сразу шесть государств: помимо Китая, это Вьетнам, Тайвань (который Китай тоже не признает), Малайзия, Филиппины и Бруней. Около 45 островов уже заняты небольшими военными контингентами из всех перечисленных стран, кроме Брунея.
Но Китай в ряду этих государств занимает особое место. Во-первых, он претендует — и по факту уже контролирует — большую часть спорных островов. Во-вторых, Китай имеет достаточные ресурсы, чтобы на них укрепиться и, опираясь на это, развернуть освоение прилегающего шельфа. Это сложно и дорого, но китайцы могут себе позволить и позволяют, они уже несколько десятилетий ведут на Спратли большое строительство, увеличивая их площадь и высоту над уровнем моря. В-третьих, у Китая достаточно военных сил, чтобы защитить свои притязания на острова, несмотря на решение Гаагского суда, принятое в 2016 г. по жалобе Филиппин о том, что Китай не имеет исторических прав на спорные территории в Южно-Китайском море, которое Пекин, естественно, не признал. К маю 2018 г. Китай развернул на Спратли противокорабельные ракетные комплексы и системы ПВО.
И Спратли не единственный пример такого рода. Есть еще Парасельские острова, и уже упоминавшиеся Сенкаку, которые контролирует Япония, но на которые точит зуб Китай, и остров Вуди — вокруг них сложилась та же в целом картина упорного противостояния с постепенным захватом. Общая стратегия Китая — полной контроль над Южно-Китайским морем и превращение его в зону своих исключительных экономических интересов и в буферную зону на случай военных действий. Да, и еще у Китая сегодня второй по тоннажу военный флот в мире — 1,6 млн т. Это, правда, вдвое меньше, чем у США, у которых 3,3 млн т, зато китайский флот новый, построенный в последнее десятилетие. В отличие, к примеру, от российских руин, дымящих на посмешище всему миру (Россия, кстати, формально на третьем месте, с 1 млн т), китайский флот имеет высокие качественные показатели. Действуя в Южно-Китайском море, вблизи от баз, он уже сегодня будет иметь преимущество перед любой комбинацией флотов мира, возможной хотя бы теоретически.
Иными словами, претендуя на спорные острова, Китай выставляет свою фишку на очень важные клетки в позиционной войне — важные и в экономическом, и в военном отношении. При этом расчет делается на то, что протесты потихоньку стихнут, а затем следом за признанием де-факто Пекину удастся в удачный момент пропихнуть и признание де-юре. Именно по этой причине и Китай, и его оппоненты — а в роли его оппонентов в этом споре выступают все соседи Китая плюс США — так резко реагируют на незначительные, казалось бы, инциденты, имеющие вместе с тем важный демонстрационных характер.
При этом Южно-Китайское море — всего лишь часть большой доски, на которой США и Китай ведут позиционную игру. Цель игры понятна, ставка велика. В Вашингтоне стараются не допустить усиления Пекина, справедливо полагая, что оно угрожает американским позициям в мире, основанным на сложившемся после Второй мировой войны абсолютном американском превосходстве. А в Пекине, в свою очередь, претендуют если не на роль мирового номера один, то по меньшей мере на равный диалог с США и на возвращение ситуации к биполярному миру, поделенному на американскую и китайскую сферы влияния подобно тому, как раньше он был поделен на американскую и советскую.
Выстраивая оборону от китайских притязаний в зоне Южно-Китайского моря — а именно Китай в этом противостоянии сегодня является наступающей стороной, — США потихоньку втягивают в сферу своего притяжения все страны, чьи интересы вошли в противоречие с китайскими, то есть все, которые там вообще есть. Особая роль при этом отводится Вьетнаму, у которого с Китаем сложились давние и непримиримые разногласия. В 2016 г. США полностью сняли эмбарго на продажу Вьетнаму всех видов оружия, на что вьетнамцы отреагировали весьма позитивно, явно адресуя этот позитив в сторону Пекина, а в марте 2018 г. в порт Дананг, впервые после окончания войны в 1975 г., прибыл авианосец США "Карл Винсон".
При посредничестве Вьетнама США осторожно закидывают удочки и в сторону КНДР, хотя, казалось бы, Киму уже совсем некуда деться от Пекина и Москвы. Но вот Трамп и Ким наметили встречу во Вьетнаме 27–28 февраля, не вполне ясно пока, где именно — в Ханое или в Дананге, но это уже детали. И, рассуждая с точки зрения Realpolitik, в ситуации противостояния с Пекином нет никаких причин, по которым Вашингтон не мог бы пригласить Кима в союзники в обмен на гарантии, снятие эмбарго и постепенную имплементацию бывших людоедов, выведенных Сталиным, в общество цивилизованных народов, осторожно становящихся на путь демократии и прогресса, то есть в свое окружение.
Ким, конечно, осторожничает и будет осторожничать, но поскольку противостояние с Пекином, вероятно, продлится долго, то США своих гарантий, по-видимому, не отзовут, и это серьезный аргумент. Конечно, Китай рядом, США далеко, а доверять Южной Корее Ким едва ли способен, но даже его нейтральная позиция, возникшая из-за растягивания интересов Пхеньяна между Китаем и США, в сложившейся ситуации будет дорогого стоить.
Борьба сиамских близнецовСравнивая два противостояния — России с Западом в целом и США с Китая — можно заметить важное отличие. Россия — мировой лузер, она не вписалась в реалии Запада и никогда в них не впишется и по этой причине может существовать только на задворках и в темных уголках мировой системы, замкнутой на Запад. Очевидно, что в силу этого факта Москва заинтересована в том, чтобы таких задворков и темных уголков было достаточно для ее комфортного обитания. Иными словами, Москве нужна постоянная дестабилизация и хаос, поскольку именно хаос и теневые транзакции являются ее жизненной средой. Фактически Кремль на сегодняшний день играет роль крупнейшей мировой ОПГ, контролирующей Россию в качестве своей базы. И до тех пор, пока этот факт не осознают на Западе и не начнут воспринимать российское государство как гипертрофированных размеров наркокартель и террористическую организацию, каковыми она и является, Запад не выработает по отношению к Москве адекватной линии поведения.
Впрочем, даже Москва не заинтересована в том, чтобы хаос вышел из-под контроля, перейдя в неконтролируемый взрыв, поскольку ее среда обитания полностью зависит от Запада.
Что же до Китая, то при всех своих проблемах (а их немало, здесь и огромный разрыв в уровне жизни населения, что делает китайскую экономику крайне зависимой от экспорта, и ужасная экология — наследие индустриального скачка, и коррупция, и борьба партийных кланов, и разрыв между изжившей себя системой партийного управления, которую, тем не менее, непонятно как демонтировать, а модернизации она не поддается, и проблемы с соседями и... список этот можно продолжать и продолжать) он менее, чем кто-либо другой, заинтересован в принципиальных изменениях сложившегося мирового порядка. По большому счету Китай не заинтересован даже в резких изменениях в свою пользу, поскольку его огромная инерция и столь же огромные проблемы исключают быстрое приспособление к изменившимся условиям.
Китай заинтересован в улучшении своего положения в мире, но улучшении постепенном и никоим образом не ломающем сложившуюся систему в целом. Пекину просто нужно немного подвинуть США, оставаясь в целом в рамках существующих правил игры. Но и США не нужен резкий поворот и не нужно резкое ослабление Китая и решительная победа над ним. Им нужно сохранить, насколько это возможно, свое исключительное положение в мире, хотя уже всем, и в Вашингтоне тоже, понятно, что всего не отстоять, что-то придется уступить и одновременно разрешить собственные внутренние проблемы, которых тоже накопилось немало. Именно эта незаинтересованность в резких переменах и в наступлении хаоса превращает противостояние двух гигантов в неспешную партию в го. Изобилующую острыми моментами, азартную, тем не менее не переходящую в сметание с доски тщательно выстроенных фигур и обоюдное доскоприкладство.
Примерно такая же позиционная борьба разворачивается между США и Китаем и в экономической сфере. В понедельник одновременно с взаимными визитами военных кораблей и сопутствовавшей им вспышке всеобщей озабоченности в Пекине стартовал очередной раунд торговых переговоров на уровне экспертов. Предыдущий раунд переговоров в Вашингтоне 30–31 января завершился ничем. Но договориться необходимо, и ставка велика: Дональд Трамп установил для достижения компромисса 1 марта в качестве крайней даты. В противном случае США поднимут тарифы на ввозимые из Китая товары общей стоимостью $200 млрд с 10 до 25%. Однако такой поворот не нужен никому, поскольку это ударит и по американским потребителям, а значит, и по уровню поддержки Трампа. И потому партия в го едва ли перейдет в открытый конфликт и на экономической части поля.
Может ли нынешнее противостояние прийти к периоду равновесия без перехода в военный конфликт, сказать сложно. Осторожный прогноз будет звучать, как и да, и нет. С одной стороны, появление военной составляющей в противостоянии двух великих держав весьма вероятно. Но и США, и Китай стремятся сейчас и будут стремиться в обозримом будущем избегать открытых столкновений, а если уж дело дойдет до этого, будут воевать посредством своих союзников — необязательно только государств, но и различных вне- и межгосударственных организаций, и на ограниченных театрах, с локальным кругом поставленных задач. Так что даже в этом случае партия в го будет продолжаться. Изменить этот сценарий может только тяжелый внутренний кризис, накрывший одного или обоих игроков, что сделает бессмысленным удержание равновесия и подтолкнет их к резкому повышению ставок. Такой вариант тоже возможен... Но менее вероятен, чем продолжение партии в го.
